Только положив на тарелку это идеальное на вид творение поварского искусства, такое живописное, с ярко сияющим желтым глазком, обрамленным белоснежным, похожим на балетную пачку, белком, мы поняли: глазунья многоразовая. Возможно даже, ее кто-то уже пытался есть, но, исцарапав пищевод осколками пластика, бросил тщетные попытки столь оригинального утоления голода за завтраком.
Мы сидели с друзьями в ресторане хорошего отеля и разглядывали желтоглазый «объект современного искусства». Глазунья блестела, как бриллиант, и, надо сказать, была не менее прочной.
— Неплохая идея — угощать гостей многоразовыми продуктами… — изрек рафинированно интеллигентный Саша. — Сегодня она украшает твою тарелку, а завтра, возможно, подарит бездну удовольствия какому-нибудь виолончелисту…
— Почему именно виолончелисту? — напрягся Дима — страстный поклонник чистых линий. — Может быть, она вдохновит подающего надежды архитектора на создание грандиозного творения в духе «Саграда Фамилия» Гауди?
— Да, думаю, что эта красавица «осчастливит» многих, и тех, кто служит искусству, и тех, кто работает за деньги, а может быть, даже кого-нибудь из «сильных мира сего»… — мне стало забавно представить, как вытягивается гладко выбритое лицо баклажанного цвета у президента некой африканской республики, по крепким зубам которого, пережевывающим резиновый белок глазуньи, яичная гуттаперча прыгает, как мяч… И — гол! — вдруг вылетает изо рта прямо «в левый верхний угол» шоколадного лба главного министра…
Я поделилась своими фантазиями, и, хохотнув, мы мирно продолжили завтрак. Но тут раздался вопль: «Что это за
безобразие?!» Легкомысленно откусивший свою многоразовую яичницу господин, выпучив глаза, орал на официанта: «Это что такое? Как вы смеете подавать на завтрак пластиковую отраву?» Официант старательно хлопал глазами, пытаясь понравиться разгневанному постояльцу: «Это не отрава, это наша фирменная глазунья специальной прожарки, — мямлил он, — а если вам не нравится, попробуйте что-нибудь другое из нашего буфета…»
— Что значит «специальной»? Я чуть не подавился этим резиновым, простите… презервативом! — и, чтобы подтвердить свой тезис, негодующий клиент зло тыкнул вилкой в причину своего возмущения.
На бесцеремонное обращение гуттаперча ответила соответственно, возникший резонанс выбил вилку из рук скандалиста, и та, сделав пируэт, упала в клубничный йогурт дамы за соседним столиком, отчего на ее кружевном жабо появилась кисломолочная брошь романтичного розового цвета…
— Что вы себе позволяете?! — гневно обрушилась дама на возмущенного любителя яичниц, растирая по жабо салфеткой нежную пастель обезжиренного продукта. — Ведите себя прилично, вы не в хлеву, любезный, а в дорогом отеле! — и она возмущенно сдвинула насурьмленные брови.
— Да идите вы в болото со своими нотациями! Я тут не при чем, во всем виновата проклятая яичница! — пытаясь сохранить лицо, правда, слегка сконфуженно, проворчал борец за справедливость.
Возмущенная дама, ни слова не говоря, поднялась со своего стула, аккуратно сложила салфетку, добыла из фарфоровой миски испачканную йогуртом вилку, подошла к столику своего оскорбителя и со словами: «Никто еще безнаказанно мне не грубил!» — вытерла вилку о его галстук, чтобы, гордо повернувшись на каблуках, удалиться, демонстрируя свою идеальную осанку всем присутствующим. Расстроенный таким оборотом дел господин, вздохнув, снял испорченный галстук и пошел добывать себе другую пищу, бормоча: «Ты ради них стараешься, борешься за их права, а они — неблагодарные — даже спасибо не скажут».
Яичный бум утих. Официант аккуратно забрал со стола тарелку со злосчастной яичницей, чтобы (скорее всего) потом тихонько положить отвергнутую красавицу с желтым глазком обратно в судок с подогревом (не пропадать же добру)…
Что ж, борьба — вещь субъективная. Порой, борясь с многоразовой яичницей, думается, что ты творишь добро. А на самом деле смешишь окружающих спонтанной бурей в стакане воды. Вина ли это или беда наша, сложно сказать, учитывая зависимость каждого от привитой с детства привычки биться с внешними обстоятельствами. И неважно, за что. Ведь главное — не результат, не цель, не идея, а просто сам процесс. Так, доживая до седых волос, многим и вспомнить-то нечего, кроме драк, конфликтов, скандальных драм и поединков. Ну чем еще может гордиться принципиальный человек, если не лысиной и искривленным от злости ртом, — результатами постоянной конфронтации с соседями, попутчиками, коллегами, продавцами, родными…
Мы, конечно, люди боевые, хлебом нас не корми — только дай повоевать. Ведь этот занимательный процесс — прекрасная альтернатива борьбе с самим собой, тем более, что победа над внешним врагом всегда приятней, чем над внутренним. Поэтому часто, когда мы не находим, с кем бы нам реально повоевать и расправиться, то придумываем себе противника, находя повод за что-нибудь зацепиться и все-таки насладиться собственной значимостью. Борясь 24 часа в сутки, без перерывов на обед и выходных за все, что угодно: за мягкость яичницы, за место под солнцем, за собственность, за личное мнение, за успешную карьеру, за право на маленькие слабости, — мы не замечаем, как в это время растет и крепнет враг, сидящий внутри нас. Мы бы могли его победить, если бы… не разменивались на многоразовые яйца.
Но бороться с собой так дискомфортно… К тому же в этой борьбе всегда можно победить, и тогда придется признать факт наличия силы воли и, значит, перейти на другой уровень отношений с самим собой. Вместо того чтобы пенять на зеркало, придется взять на себя ответственность за собственную жизнь, придется быть требовательным к себе, умерив пафос возмущения окружающими в пользу самокритики. Сила воли — это всегда «твоя вина», она не позволяет прятаться за ширму извинительных обстоятельств, вынуждая называть вещи своими именами. Человек с сильной волей никогда не посмеет сказать: «А при чем тут я?! Во всем виновата судьба». Ему приходится просить прощения, признавать ошибки, исправлять промахи… Сила воли всегда ставит человека перед выбором: продолжать ли ему требовать замены яиц или же оплатить химчистку лицу, обрызганному слюной его гнева. Вы меня понимаете?
Те, кто борется с собой, — априори победители. Всегда. Ни один человек на свете, воюющий с собой, еще не про-
играл. Едва родившись, мы уже наделены гипертрофированной силой воли, которой в нас заложено столько, что неизвестно, куда ее девать (хоть в форточку выбрасывай). Вот все младенцы, не успев родиться, сразу же и орут от переизбытка силы воли. Они ни на секунду не дают расслабиться своему внутреннему противнику и, изматывая его вконец, заставляют вместе с ними постигать этот мир. Тот их толкает на пол мягким местом, чтобы, заплакав, они ползали, отказавшись от дальнейших намерений освоить прямохождение. Но терпит фиаско, потому что дети упрямо учатся ходить. Он хватает их за язык, превращая в бессмысленное «агу» глубокие мысли, а они назло ему выговаривают свое первое «мама», «дай» и, наконец, «я полагаю»… Дети очень внимательны к своему врагу (то есть к самим себе), поэтому без лишних раздумий хватают его за шкирку и дают по шее, чтобы не мешал добиваться поставленной цели. И побеждают столько раз, сколько требуется… Пока не надоест.
А как надоест бороться с собой, у всех сразу же появляются одни и те же универсальные отговорки. Это изворотливый противник, шустро спрятавшись в туман удобных оправданий, шлет милые «депеши» об уважительной причине отмены боя: что он, дескать, измотан, устал, что занят на работе, что лежит в больнице, что несчастен, что крутится как белка в колесе, что сидит в туалете, где страдает от поноса и стресса… Он плачет, что не в форме, что не выспался, что не готов к борьбе… И что остается нам (бедным) делать, если «лежачего не бьют»? Как с ним бороться, ведь это неспортивно! Нечестно же лупцевать беспомощного врага…
И таким образом мы планомерно делаем нашего противника сильнее нас. Мы его жалеем, даем оклематься, прийти в себя, отдохнуть, поправиться, отупеть, расслабиться, напиться, забыться, вместо того чтобы дать хорошего пинка... Мы его пестуем, лелеем, опохмеляем, удовлетворяем его похоть… Мы говорим себе: «Ну, какая может быть зарядка и диета?! Пусть лучше несчастная стокилограммовая бедняжка, которую гложет комплекс неполноценности из-за лишнего веса, отдохнет и расслабится...»
Что мы — дураки, чтобы расходовать свою силу воли по мелочам, без морального удовлетворения? Нет, мы должны проявлять гуманность к своему противнику, чтобы однажды он стал крупным, сильным и беспощадным киллером нашего «Я». Вот тогда и станет очевидно, что бороться с откормленным, накачанным монстром собственного альтер-эго — это каторжный труд, и что лучше поискать врагов послабее, где-нибудь на стороне. (А он-то как рад! Он давно мечтал с тобой подружиться.)
Как это ни утомительно, но борьба с собой — процесс непрерывный, и нет ни одной уважительной причины для ее прекращения. Все оправдания лояльности к себе базируются на двух пороках — слабости и безволии. Длительность битвы за свою личность — жизнь, а финал… Простите меня, но, если наш уход предопределен, так и бояться нечего. Конечно, не стоит перегибать палку, сживая самого себя со свету, достаточно просто идти наперекор увещеваниям внутреннего врага, скулящего о том, что ему лень, что он страшится неудачи, что он и так немало сделал на своем веку… И просто продолжать тренировать мозги, чистя зубы и убираясь в доме, просто бегать по утрам, просто работать над собой, просто двигаться вперед, меняя старое и создавая новое.
Тот, кто пробовал бороться с собой, знает, что самое трудное — не впасть в демагогию, задаваясь вопросом «чья возьмет?» Поскольку счет «0:0» по правилам невозможен, то даже в случае, когда наш противник держит вязкую оборону, «тянет резину», не забивает сам и мешает нашим атакам, все равно кому-нибудь засчитается поражение (по пенальти или еще как-нибудь). И, увы, это поражение всегда присуждается не врагу в тебе, а самому тебе. Твой противник не причем. Ты — тренер, который работал с двумя командами — его и своей. Если твои «ребята» не смогли нокаутировать соперника, значит, ты проиграл, а твой враг выиграл. Он выиграл, потому что был упрям и хитер, был коварен и изворотлив, да к тому же знал тебя, как облупленного, со всеми твоими штампами типа: «сегодня напьюсь, расслаблюсь, а завтра сделаю все так, как хотел вчера»… Он давно в курсе всех твоих слабостей. И поэтому твой единственный шанс выиграть — это действовать.
Действуйте, когда чувствуете, что «надо, но лень», что «невозможно себя заставить» и, тем паче, в минуты страха и мелочных опасений «как бы чего не вышло». Помните: вам совершенно не страшно, боится ваш враг. Это он вас подначивает: «Ах ты, бедняжка, как тут справиться со всем этим слабому беззащитному существу? Вижу, у тебя поджилки трясутся? Ладно, я тебя не брошу, «побоюсь» с тобой рядом, вместе веселее». Вместо того чтобы демонстрировать солидарность, просто предоставьте ему возможность трусить за вас двоих. А вам некогда. Пусть глаза и привыкли бояться, но рук вы не опустите. Вот вам и еще одна победа.
И так во всем. Достаточно в ответ на всплеск злобы или зависти кому-то резко пойти наперекор врагу, коварно нашептывающему всякие провокационные мыслишки, и подумать радикально наоборот, а потом еще раз наоборот. Сразу же становится очевидно, что все это — не ваши, а его проблемы. Пусть сам с ними и разбирается, пока вы будете искренне любить людей, радуясь их успехам. Постепенно вы начнете замечать, что ваш враг радикально изменился. Что теперь он чаще не соперник, а помощник, тихий шепот которого сливается с голосом совести, заставляя собирать всю волю в кулак, чтобы жить свободно. Чтобы жить счастливо. Чтобы жить набело. Жить ярко. Жить один раз, не уподобляясь многоразовой яичнице.