Любовь=свобода?

[eos-boginya]

Мир полон условностей. Шагу нельзя ступить, чтобы не прищемить чью-то мозоль: «То не делай, туда не ходи, этого не говори, это неприлично, то неэтично, это не подходит к твоему лицу, костюму, происхождению, то плохо отразится на твоей фигуре»… Нет, конечно, это по-своему правильно, и без четко установленных рамок жизнь стала бы гораздо менее эстетичной, хотя (возможно) более содержательной. Границы, запреты и условности приводят к тому, что в душе каждого поселяется некий незримый «контролер», который обладает окончательным правом принимать решения за нас. Его придирчивость так порой надоедает, что хочется огрызнуться в ответ на «разумное замечание», попутно показав язык: «Без тебя разберусь, зануда!» Но, как правило, мы слишком хорошо воспитаны, чтобы позволить себе подобную вольность, и чаще всего разрешаем себе бунтарские выходки, только когда влюблены…

Именно любовь открывает человеку секрет главной свободы — свободу от самого себя. Закованные в танковую броню (так безопасней), привыкшие бегать по кругу (так привычней), зависимые от ежедневных повторений (так надежней), люди практически убеждают себя, что только такой стиль бытия приличен и правилен, пока однажды душа не распахнет потайную дверцу, озарив все сущее невозможным в своей яркости светом. «Ой, какие милые камушки!» — наивно восторгается душа кирпичам и железобетонным плитам, которыми мы так надежно защитились от мира; и сквозь несущие конструкции моментально прорастают цветы, грозя разрушить плоды наших многолетних усилий. «Ничего себе, какое опасное оружие!» — изумляется она заранее приготовленным колкостям, которыми мы отбиваемся от «доброхотов», мнимых друзей и пустоголовых соседей; и тщательно смазанный оружейным маслом «парабеллум»
растворяется в воздухе, словно его и не было никогда. «А чего ты здесь сидишь, такой сердитый?» — ласково интересуется она у внутреннего «контролера»; и тот, позабыв свой долг, расплывается в самой своей доброй улыбке, неожиданно обнаружив за спиной пару отменных крыльев. «Неужели так можно?» — с выпученными от удивления глазами шипим мы вслед зависшему в невесомости «контролеру». «Можно!» — блаженно отвечает он и, пообещав как-нибудь вернуться, уносится ловить ветры за хвост…
Так начинается настоящая Жизнь, по которой мы несемся на колеснице своих чувств, минуя крутые повороты и опасные серпантины. Нам все кажется новым: раз мы влюблены, значит, можем вести себя, как дети, забыв, что давно уже знаем все, что нужно, об окружающих нас вещах. Мы переоткрываем не только мир, но и самих себя, с удивлением обнаруживая, что, оказывается, способны на многое. То, что еще вчера мы трактовали как однозначное табу, сегодня выглядит необходимым и желанным. Как же так? Почему же раньше нам казалось, что мы мудры и точны в своих оценках?
Может быть потому, что душа каждого человека представляет собой драгоценный кристалл, грани которого излучают несокрушимые жизненные силы и непотопляемую внутреннюю свободу? Ведь когда мы были детьми, никакие «контролеры» не мешали блеску этого кристалла: сила удивления открывала в нем восхитительную мощность сияния. Радость солнечными бликами доныривала до самой его глубины, открывая нам маленькие секреты огромного счастья: счастья дышать, видеть, слышать, ощущать, фантазировать, двигаться… Это счастье невозможно было удержать на коротком поводке, и мы одаривали им окружающих до тех пор, пока налет повседневности и разочарований не притушил блеск духовного диаманта. Кто-то нас обижал, кто-то предавал, кто-то не понимал, кто-то считал несостоятельными, и мы понемногу убавляли накал своих чувств, повинуясь логике измученной дворняжки: «Какой смысл делиться своим внутренним светом с окружающими, если в ответ получаешь одни плевки да затрещины?
Зачем озарять человечество своей искренностью, если правда никому не нужна? Лучше уж прикрутить «фитилек», а то коптит»...
Видимо, такова неизбежность жизненного опыта, превращающего нашу внутреннюю драгоценность в убогий, поросший мхом, но жесткий и надежный в своей твердости булыжник, на котором по-хозяйски восседает негативная память. Именно она — эрудированная флегматичка — в ответ на каждую нашу робкую попытку вернуть былую яркость впечатлений задает свой очередной убийственный вопрос: «А не забыл ли ты, «майнэ либэ», тот мерзкий запах презрения, которым благородное общество окатило твою доверчивость? Ты еще помнишь лающий смех лучшего «друга», подставившего тебя под неприятности? И, кстати, твоя язва после расставания с прошлым возлюбленным уже перестала ныть?» Да, это правда: человек должен помнить все — на то ему и нужен опыт, однако почему-то воспоминания чаще очерняют, а не озаряют реальность, лишая нас смелости свободно двигаться вперед… Так, может быть, плата за все, что мы не в силах забыть, слишком высока? Ведь полжизни мы топчемся на одном месте, как бедняк перед витриной, на которой есть все, что нам нужно, все, чего нам хочется, а мы не видим никакой реальной возможности обладать желаемым! Со вздохом: «Эх, все это не про нас — не по карману» — мы отворачиваемся от вожделенного, чтобы по инерции жить дальше в надежде на «лучшие времена», которые...
На крыльях благоухающего флердоранжем ветра «времена рождения любви» налетают на нашу размеренную жизнь, сдувая рассевшуюся на замшелом камне плоскозадую память вместе с ее отрицательным опытом, отболевшими обидами и разбитыми в пух и прах заблуждениями. Мы восстанавливаем в правах свой дар летать во снах и наяву, открывая Новые Небеса прикосновений любимого человека. Блаженная улыбка просыпается раньше нас, упоенно купающихся в нежности страстных объятий, чтобы предвосхитить уничтожением мрака наше пробуждение. Алыми маками цветет душа, сливаясь с вечностью в поцелуе. Улицы, по которым мы уже ходили, становятся другими, люди, которых мы встречали, поражают воображение блеском внезапно проявившихся достоинств. Мы сами себя не узнаем, фонтанируя
огненными брызгами: «Подходите, люди добрые, тепла и света хватит на всех!» Мы наконец-то обретаем свободу! Мы больше не чувствуем себя рабами условностей, накопленного опыта и тягостных воспоминаний. И мы начинаем ценить жизнь, досконально уверившиеся в бессмертии нашего духа!
В этом мире не бывает ничего невозможного: достаточно один раз полюбить, чтобы это понять. Пусть кому-то со стороны и кажется, что ты завис над бездонной пропастью, но тебе неведом страх, ибо ты больше не зависишь от мира пустых слов. Ты больше не играешь в «неприличия-неэтичность-неразумность», воспарив над мелочностью поступков. Ты стал самым богатым человеком Вселенной. И твое богатство не иссякнет: даже утратив сам объект восхитительного чувства, ты все равно останешься свободным. Потому что ни одна Любовь — пусть даже ушедшая или неразделенная — не проходит бесследно. Она оставляет сердцу дар быть легким, распахнутым, теплым и неподвластным контролю. Она — та изначальная истина, без которой любой опыт ложен, ибо Любовь — это храм, а Свобода — его купол. Так что любите и обретайте!