Наши лица как дым, наши лица как дым, и никто не узнает, как мы победим...(с) Пикник
Да, климат у нас ничуть не менее загадочный, чем русская душа: вроде бы «три месяца — лето, три месяца — осень, три месяца — зима и вечная весна», но при этом как минимум шесть месяцев — холодина страшная. Вот и приходится всем утепляться, нахлобучивать шапки, напяливать унты и, почесываясь от укусов чистошерстяных пуловеров, плотней обматывать шарф вокруг шеи, спасаясь от когтистых прикосновений мороза…
Чувствительность к холоду у всех разная: кто-то по жизни «законченный мерзавец», не способный даже летом расстаться с жакетом и шалью из-за озноба от малейшего ветерка. Кто-то — пышущий жаром «северный олень», весело шагающий по скрипящим сугробам на
двадцатиградусном морозе в тончайшем пальтеце.
Мне безумно холодно. Я мерзну в метро (когда подходит поезд, ветер такой холодный!), мерзну на работе (от монитора исходит холодное свечение!), мерзну дома под одеялом (нос холодный), мерзну всюду. Иногда кажется, что о холоде я думаю постоянно, это как звенящий колокольчик где-то на заднем плане, который замолкает только когда кто-нибудь держит за руку. Но за руку меня может держать только один человек. И он, к сожалению, не может делать этого постоянно, каждую минуту. Сейчас он вообще далеко. Безумно далеко.
Чувствительность к холоду у всех разная: кто-то по жизни «законченный мерзавец», не способный даже летом расстаться с жакетом и шалью из-за озноба от малейшего ветерка. Кто-то — пышущий жаром «северный олень», весело шагающий по скрипящим сугробам на
двадцатиградусном морозе в тончайшем пальтеце.
Мне безумно холодно. Я мерзну в метро (когда подходит поезд, ветер такой холодный!), мерзну на работе (от монитора исходит холодное свечение!), мерзну дома под одеялом (нос холодный), мерзну всюду. Иногда кажется, что о холоде я думаю постоянно, это как звенящий колокольчик где-то на заднем плане, который замолкает только когда кто-нибудь держит за руку. Но за руку меня может держать только один человек. И он, к сожалению, не может делать этого постоянно, каждую минуту. Сейчас он вообще далеко. Безумно далеко.